Ночь разбитых сердец [= Там, где живет надежда ] - Нора Робертс

– Ну так обрати сейчас! И подумай. Я же не могу вспомнить за тебя! Главное – контролировать ситуацию. Он не должен знать, что ты боишься. Не должен злорадствовать, что способен снова загнать тебя в больницу. – Лекси встала и сильно встрях­нула Джо за плечи. – Думай! Ты всегда была самой умной из нас. Воспользуйся своими мозгами.

– Дай-ка мне штурвал, Джо. – Кейт ласково отцепила на­пряженные пальцы Джо от руля. – Присядь, переведи дух.

– Дух она переведет позже. А сейчас она должна думать.

– Лекси, отстань от нее!

– Нет, – Джо покачала головой. – Нет, она права. – По­вернувшись к Лекси, она окинула долгим, внимательным взгля­дом сестру, которую всегда считала вертихвосткой, но на этот раз увидела в ней основательность и надежность. – Ты задаешь совершенно правильные вопросы… те, которые я не догадалась задать себе сама. Думаю, когда я приду в полицию, они начнут спрашивать то же самое.

– Скорее всего.

Джо судорожно вздохнула.

– Тогда помогай мне!

– Именно это я и делаю. Давай сядем, – Лекси взяла Джо за Руку, усадила и села рядом. – Итак, сначала думай о мужчинах.

– Их немного. Они не летят на меня, как мухи на мед.

– Летели бы, если бы ты хотела, но это другая проблема, – Лекси небрежно взмахнула рукой, решив, что этим можно будет заняться позднее. – Есть кто-нибудь, с кем ты контактируешь регулярно?

– Единственный мужчина, кого я вижу регулярно, – мой студент. Кстати, именно Бобби отвез меня в больницу. Он был со мной, когда пришел последний конверт по почте.

– Поразительно удачное совпадение! Ты не видишь в этом ничего подозрительного? Джо широко раскрыла глаза.

– Бобби?! Это смешно!

– Почему? Ты сказала, что он твой студент. То есть он тоже фотограф. Он умеет пользоваться фотоаппаратом, проявлять пленки… Держу пари, он всегда знает, где ты находишься, знает твой распорядок дня во время командировок.

– Конечно, но…

– Иногда он ездит с тобой. Так?

– Разумеется. Это входит в профессиональную подготовку.

– И, вероятно, он к тебе неравнодушен.

– Глупости! Хотя вначале он, кажется, был немного увле­чен…

– Неужели? – Лекси подняла брови. – Ты, надеюсь, пошла ему навстречу?

– Лекси, ему двадцать лет!

– Ну и что? – Лекси пожала плечами – Ладно, пусть даже ты не спала с ним, но он был частью твоей жизни. Он был в тебя влюблен, он знал, где ты находишься, знал твой распорядок, а главное – умеет пользоваться камерой. Я бы сказала, что он за­нимает в нашем списке первое место.

Джо нахмурилась. Подозревать Бобби было ужасно. Еще ужаснее, чем иметь дело с безымянным преступником.

– Лекси, он заботился обо мне, он отвез меня в больницу…

Но Бобби сказал, что не видел фотографию, вспомнила Джо, и мышцы ее живота болезненно сжались. Они были в лаборато­рии вдвоем, он должен был видеть ее и тем не менее сказал, что не видел…

– Он знает, что ты вернулась в «Приют»?

– Да, я… – Джо осеклась и закрыла глаза. – Да, он знает, где я. О боже, он знает, где я! Постой. Только сегодня утром я с ним разговаривала. Он звонил мне.

– Зачем он звонил? – спросила Лекси. – Что он тебе сказал?

– Я оставила ему сообщение. Просила связаться со мной. Я хотела… Мне нужно было кое о чем спросить его. Сегодня он перезвонил.

– Откуда он звонил? – спросила Кейт, бросив на девушек быстрый взгляд через плечо.

– Я не спросила… – огромным усилием воли Джо обуздала нахлынувший страх. – Но какой ему смысл посылать эти фото­графии? Я работала с ним несколько месяцев, и он никогда…

– Не волнуйся. Я ведь не утверждаю, что это наверняка он, – Лекси успокаивающе положила руку на плечо Джо. – Кто еще знает, что ты здесь?

– Мой издатель, управляющий домом… – Джо потерла висок. – Да мало ли кто? Знают в почтовом отделении, знает врач, лечивший меня в больнице.

– То есть любой, кто хотел бы узнать, мог выяснить. Но Бобби все-таки пока остается на первом месте.

– Меня тошнит от одной этой мысли, Я чувствую себя пре­дательницей. Хотя звучит логично… – Джо пожала плечами и глубоко вздохнула. – Он довольно прилично фотографирует… если не спешит. У него большие способности. Правда, в лабора­тории он иногда делает ошибки. Это могло бы объяснить, поче­му некоторые снимки не так хороши, как другие.

– А чем они плохи? – Лекси с любопытством взяла несколь­ко снимков.

– На некоторых слишком резкие тени, другие плохо откадрированы. Видишь? – Джо указала на тень, падающую на ее плечо на одном из снимков. – Или этот. Нечеткий, контуры раз­мыты. Некоторые отпечатки зернистые. Скорее всего он исполь­зовал очень чувствительную пленку, а потом слишком сильно увеличил. Есть тусклые отпечатки – недодержанные негативы. А другие просто слабые в художественном отношении: видно, что автору недостает таланта.

– На мой взгляд, ты просто придираешься. Ты хорошо полу­чилась почти на всех.

– Композиция не так тщательно продумана, не так искусна, как в Шарлотте и на Хаттерасе. – Нахмурившись, Джо снова перебрала фотографии одну за другой. – Такое впечатление, что чем позднее сделана фотография, тем меньше в ней профес­сионализма, творчества. Как будто он становится все небреж­нее… или у него пропадает интерес. Посмотри сюда. На снимок, где я сплю в гамаке. С приличным оборудованием и некоторы­ми способностями его мог бы сделать студент-первокурсник. Объект расслаблен, не подозревает, что его фотографируют, ос­вещение хорошее, кроны деревьев рассеивают свет. Это очень простой снимок: композиция уже готова. Но вот этот – на пляже. Он должен был использовать желтый светофильтр, что­бы убрать блеск, смягчить тени, выделить облака. Это основы! Но он не стал утруждать себя и потерял фактуру, драматич­ность. Элементарная небрежность. Прежде он никогда не до­пускал подобных ошибок.

Джо быстро вынула фотографии из другого конверта.

– Посмотри, вот другой пляжный снимок, сделанный на Хаттерасе. Похожий ракурс, но он не спешил, воспользовался светофильтром, и сразу другая фактура. А как он удачно поймал взлетевшие на ветру волосы, чайку, только-только вынырнув­шую из воды… Это хорошая фотография, по-настоящему хоро­шая. Отличное приобретение для любой выставки или галереи. Последний снимок по сравнению с этим бледный и невырази­тельный.

– Бобби был с тобой в командировке? На Хаттерасе?

– Нет. Я работала одна.

– Но там ведь довольно много народа, ты могла не заметить его. Особенно если он изменил внешность.

– О, Лекси, что ты говоришь?! Неужели ты думаешь, что я не заметила бы парня в больших очках и с приклеенным носом?

– Глупости. С хорошим гримом, в парике, изменив походку и осанку, я могла бы подойти к тебе на улице, и ты бы меня не узнала. Не так трудно казаться кем-то другим. – Лекси улыбну­лась. – Я это делаю постоянно. Твой студент мог покрасить во­лосы, надеть шляпу, очки. Наклеить усы и бороду или сбрить свои… Ладно. Мы точно знаем одно: тот, кто фотографировал тебя, был в Хаттерасе и был здесь, на острове.